Дмитрий Мозговой

Француз

Однажды на званом вечере одного очень знатного человека произошел необыкновенный случай.

 В самый разгар праздника, где дворяне праздновали именины Владимира Заусова, владельца усадьбы, дверь с грохотом распахнулась. Удивительно, ведь все гости уже были в доме, и никого более никто не приглашал.

 Когда толпа синхронно повернулась взглянуть, кто посмел так бестактно ворваться в имение Самого Владимира Заусова, как в проходе появился странного вида мужчина. На вид ему было лет сорок, одет он был в старое кожаное пальто, а волосы у него были всклокочены, как будто он только что вернулся с драки.

Когда уже все взгляды изумлённо устремились к вошедшему, в зале стало совсем тихо. Молчаливая пауза продлилась пару секунд , но для находящихся в зале людей  эти секунды длились почти вечность.

Так продолжалось бы и дальше — толпа опрятно одетых граждан, молча уставилась на грязного мужика, которому хватило наглости ворваться в дом — пока один из толпы всё -таки не собрал всю волю в кулак и не решился  обронить хоть что-то. Один из гостей, Григорий Павлович Гвоздев, не нашёл ничего лучше, чем просто сказать:

— Здравствуйте… — Произнес он робко , чуть слышно. Было видно, как ему неловко и даже стыдно говорить с таким человеком. Он произнес это так тихо и неловко, что его даже не услышали люди, стоящие в конце толпы, однако незваный гость это услышал. Он выставил левую ногу вперёд и, подняв правую руку вверх, едва разборчиво произнёс:

— Bourgua! – Он произнес это со странным, будто французским акцентом, да ещё и, вдобавок,   поднятую руку с характерным размахом опустил и приставил к груди, с поклоном, чуть ли не до носков своих грязных туфель.

Сказанное им не снизило  неловкости положения, и даже наоборот — люди в толпе стали смущенно перешептываться между собой.

— Что он сказал? – Тихо спросил Гулин у Пшенова.

— Мне показалось, что это похоже на французский! – Произнёс лингвист Фрузин.

— Да! Французский! Точно французский! – Робко поддакивал его друг Лаврев.

— Неужели европеец? – Вновь спросил Гулин

— Вряд-ли, вы видели, как он выглядит? – Вмешался Пшенов.

— Ты сам — то хоть раз был в Европе? – Спросил его Лаврев.

— Нет! А ты?

— Я тоже нет.

— Может, у них так принято? – Предположил Фрузин.

— Принято?

— Да-да! Я что-то подобное читал! – Вновь сказал Лаврев.

— Точно! Это ,вроде бы, у них «дифиле» называют? – Сказал Фрузин.

— Странная у них мода…

Это неловкое обсуждение длилось не так долго, однако за это кратчайшее время, толпа выдвинула свое предположение о неизвестном главе дома – Владимиру Заусову. Толпа окружила его и Гулин повел:

— Исходя из обсуждения, мы смеем предположить: данный мужчина является настоящим европейским французом!

— Как вы это поняли?

— Его манера французской речи отличается от русской, к тому же он одет в классическом, европейском стиле «Дифеле», что подчеркивает его значимость и статус в обществе.

Тут же глава дома раздвинул толпу перед собой и с распростёртыми объятиями двинулся к незнакомцу:

— Дорогой друг! Для меня большая честь, что такой видный человек, как вы, соизволили к нам прийти. Простите, что сразу не признали вас! Прошу, проходите к столу! У нас всё, как в лучших европейских ресторанах: шторы, закуски и даже настоящий, европейский — Швейцарский стол, берите, что хотите!

Толпа тут же облепила дурно пахнущего человека, будто это был их родной отец. А сам мужчина, пытаясь что-то до них донести, лишь неразборчиво бормотал, в ответ на что получал восторженные кивки ещё не осознающих реальности положения людей.